Точка невозврата. О реакции "разумных либералов" на интервью Алексиевич

Говорить с ними теперь незачем. Убеждать их не в чем

Публикацияинтервью, данного Светланой Алексиевичжурналисту Сергею Гуркину, вызвалаволнения далеко за пределами узкогокруга ограниченных лиц с добрыми генамии хорошо пожатыми лицами. Даже те, ктосогласен в целом с утверждением «нацизм— нехорошо», вдаются в корпоративно-этическиерассуждения о «нормах журналистики»,о «границах допустимого» и «грубойформе вопросов».

Допускаю,что эти сомнения и сожаления объяснимыи понятны. Но уже не допускаю возможностипускаться по их поводу в объяснения ичто-то там понимать. Всё, приехали.

Трёхлетнейдавности откровения Шендеровича пролюдей, которые только с виду похожи налюдей (чудесно совпавшие с антисемитскойформулой Гиммлера), можно было списатьна случайный сбой, истерику или простоочевидную глупость бывшего писателя-сатирика.А вот с лауреаткой Нобелевской премииэто уже не прокатывает. Пусть даже онатоже глупа.

Потомучто дура дурой, а свои 950 тысяч долларовимеет. Думать и формулировать умеет(иногда — ярко и образно, хоть про ФеликсаДзержинского,хоть про неженское лицо войны). А говорит— в ходе интервью — не просто искренне,но в состоянии аффекта, действующегокак сыворотка правды. Причём говоритчеловеку, который предупредил о своейпозиции (и получил подтверждениеготовности к спору). Говорит в ответ нажёсткие, но начисто избавленные отхамства и оскорблений вопросы. И говоритхотя и истерично, постоянно повышаяградус оскорбительности, но предельночётко, формулами, выверенными ивыношенными. Так сгоряча не говорят то,чего не думают. Так сгоряча проговариваются.

Авот то, о чём проговариваются, оченьважно. И обозначает точку бифуркации.

Чтопроизошло? Скачком — как превращениеводы в пар или льда в воду — изменениевсего расклада общественной дискуссии.

Досих пор — при немалом количествекрайностей со стороны наших соватников— в целом мы пребывали в состоянииобороны, пытаясь сохранить (как Гуркинв разговоре с Алексиевич) хотя быформальные приличия и логику в выстраиваниибеседы. В нашей среде очень частоодёргивали «скачущих» своих и призывалиих к порядку («кто скачет — тот немоскаль»). И ещё — в целом «вата» никогдане грешила расизмом и нацизмом (да,радикалы-антисемиты и проч. частовыступают против либерало-масонов, ноони никогда не становились мэйнстримом).Традиционная «ватная» публицистика —это «разбор полётов», ловля за руку,вскрытие противоречий и прямой лжи впропаганде западнистов.

Приэтом идеологический западнизм в последниетри года окончательно превратился ввестернацизм, приобрёл все чертыультратоталитаризма (это даже не КПССи не «1984» — это просто уже либерал-чучхекакое-то).

Позвольтемаленькое отступление. Когда-то, во днифизтеховской юности, мы с друзьямипредложили внести в математику двановых квантора (не путать с худолитераторомКантором). Объяснять подробно не буду,скажу только, что два привычныхквантора-значка — это∀(«для любого») и ∃(«существует»): ∀икс, большего нуля, ∃игрек, которое больше икс, например. Мыпредложили ввести идеи чучхе в математикуи упростить систему доказательств (какизвестно, они бывают двух сортов —прямое и доказательство от противного).Так вот, квантор прямого доказательства(извините, придуманных нами значков враскладках шрифтов и знаков нет) назывался«даже дураку понятно, что». Высказываешьутверждение и формулируешь то, что нужнона его основе доказать. Между нимиставишь квантор — теорема доказана.Второй квантор — от противного — былтакой: «этого не может быть, потому чтоэтого не может быть никогда». Формулируешьутверждение, неправильность которогонужно доказать. Ставишь квантор.Неправильность доказана.

Собственно,к этим нашим кванторам свелась всянынешняя либерально-западнистскаялогика. Никак не рассчитанная накоммуникацию с оппонентами, заранее —на формальном уровне, по определению —обозначенными как «хуже, чем дураки»(даже дураку — понятно, а вате — нет).

Давноуже вся западнистская пропаганда непросто доминирует в блогосфере и основныхинтернет-СМИ — на главной фабрикесмыслов, моды и пропагандистских штампов,оказывающей пролонгированное и токсичноевоздействие на информационный мэйнстрим.Давно уже она чувствует себя абсолютнозащищённой, более того, закрышованной— особенно на фоне лоялистской пропаганды,загнанной в подполье бюрократическойсамоцензурой и разрешённой исключительнов формате балаганных ток-шоу, этогоугрублённого варианта давних нагиевских«Окон». Давно уже «лицепожатныехорошеруки» используют «оппонентов»исключительно в качестве объектовдвух-, пяти- и многоминуток ненавистидля своей тоталитарно-единомысленнойаудитории. Но до сих пор они — хотя бысреди своих, хотя бы на уровне серьёзныхидейных вождей, — соблюдалинекий внутренний дресс-код. То естьватники, конечно, у них были унтерменши, а руснязаслуживала примерного наказания заподдержку тирании и аннексию своихсобственных территорий (всех — от Крымачерез Москву до Чукотки, а особенноЯНАО). Но какие-то вещи (отрицание права убиватьжурналистов, свобода-демократия, расизмплохо-плохо) всё-таки, хотя бы для виду,не ставились под сомнение.

ИнтервьюАлексиевич — повторюсь — точканевозврата. В нём последовательноосквернены основные либеральные скрепы.В нём — процитируем автора интервью —утверждается,что «людям можно запрещать говорить народном языке, если есть на то государственнаянеобходимость (говорит писатель); тех,кто убил писателя за его взгляды, можнопонять (говорит писатель, гуманист идемократ); русификация — плохо,украинизация — хорошо (говорит человек,думающий, говорящий и пишущий по-русски)».

Впринципе, уже и этот список — исчерпывающий.Ещё более показательна реакция на сюжетсо стороны всего «либерального»сообщества: не только давно обезумевшихвестернацистов, но и тех реликтовых«разумных либералов», кто ещё вчеранегодовал по поводу жестокости ибесчестности Навального и упрекалодноклассников (в смысле классовойборьбы) в пропагандистских чрезмерностях. Никтоиз них не удержался от сокрушительных(для своей репутации) «с одной стороны,с другой стороны», «писатель не долженбыть умным» и «журналистская этика überalles». Никто из них — в томчисле уважаемая до вчерашнего дняредакция ДП — не воспользовался последнимшансом спасти себя от неминуемой«обратки» — перехода к новому уровню«полемики», избавленной, теперь и снашей стороны, от любых моральныхограничений.

Нампоказали, что считают правильным,допустимым и обоснованным не отмороженныепотомки Бандеры и Шухевича, не организаторымаршей ваффен-эсэсовцев в Прибалтике,не людоеды из укронацгвардии детоубийц— а подлинные «ловцы душ» и «властителиумов», бывшие кумиры советскойдемократической интеллигенции, те, ктосегодня создаёт для будущего (по ихнадеждам) «свободного европейскогообщества» России этические стандартыи образцы поведения. Кстати говоря, кэтому «образу будущего» есть важноеуточнение — опять же благодаря Алексиевич.Теперь нет никаких сомнений (если ониу кого-то были) по поводу общечеловеческихценностей чаемой ими глобально-демократическойреволюции: пощады не будет никому. Устаминежной и возвышенной нобелиатки, стольтрепетно воплотившей трагедию женскихлиц на войне и романтизм прекрасногож. Феликса под пыльным шлемом ВОСР, нанас орала коллективная хабалкапостгитлеровской евроинтеграции, наспредупреждало мурло новых парткомов иместкомов, нам угрожала будущаялиберальнейшая в мире Чека (даром чтопрямых потомков отмороженных палачейв хорошелицей среде хоть отбавляй).

Аглавное — нас окончательно убедили втом, что задавленные путинским сапогомнепредставленные во властиизгои-противозащитники провозглашаютсвоё «мы здесь власть» не по приколу, ас полной уверенностью. Их власть —точнее, не их, а та оккупационная власть,которая допустит их в свои зондеркоманды,— это не дурацкая мечта, а целостный иреалистичный проект, последовательнопроводимый в жизнь. И рычат на нас покачто не саблезубые волки, а бешеныеболонки. Но эти болонки — и небезосновательно— надеются на то, что волки скороподоспеют.

Такчто граница перейдена. Быть беспристрастнымтеперь не получится. Выбор Сергея Гуркинатеперь — не просто правильное, аединственно возможное решение. Болеетого, если бы он пошёл на любые компромиссыпо этому вопросу, то уподобился бычеловеку, который постеснялся крикнуть«пожар» и обрёк на сгорание заживо сотнинепредупреждённых мирных жителей.

А они — они дождались наконецнашего «вон из профессии». И не толькоиз профессии — но и из диалога, вообщеиз коммуникации. Мы не будем уподоблятьсяим и объявлять их недолюдьми с плохимигенами. К сожалению, род человеческийгрешен, и они — люди. Но говорить с нимитеперь незачем. Убеждать их не в чем. Сбананами в ушах музы не слышны. Поэтомутеперь наши музы будут молчать. И безних есть кому высказаться.