Жизненно

На смерть обнажёнки в "Плейбое": мнения экспертов

Философы Дмитрий Лекух и Виктор Мараховский об отказе "Плейбоя" от секса

Дмитрий Лекух:

Впервые на нудистский пляж я попал где-то в конце 80-х — начале 90-х годов прошлого века. И был я тогда, надо сказать, не то чтобы совсем уж неиспорченным «книжным мальчиком» (после честной срочной службы в советской армии и забубенного столичного студенческого периода это было несколько затруднительно). Но и любое женское тело в юбке, а тем более без оной, скрывать не буду, волновало. Вплоть до разного рода непредсказуемых физиологических реакций, диктуемых этим самым телом молодому и вполне здоровому мужскому организму, вы уж меня простите за некоторую непредумышленную физиологизацию, так сказать.

Вот, кстати, этой-то эрекции … тьфу, реакции я как раз таки в тот первый поход более всего и опасался: позору ведь потом не оберешься среди суровых мужиков-«дикарей» (дело было в студенческом лагере МЭИ под Алуштой, кто любил, тот, простите, поймет: место было по своему и по хорошему «культовое», сейчас таких просто нет).

Так вот.

Опасения мои, как выясняется, были абсолютно напрасны.

Буквально минут через пятнадцать робкого вжимания голой задницей в горячий песок и тихушечного подглядывания по сторонам из-под модных тогда черных очков «капелек», мозг сказал: Лекух, перестань заниматься ерундой и быстро иди купаться.

Жарко же.

Да и водочки что-то вчера перед костерком у палатки «за встречу» капельку злоупотребили.

А в воде сейчас – хорошо…

…А как же голые бабы, вы меня неожиданно спросите?!

А – никак.

Когда их такое количество занято среди бела дня своими какими-то сугубо бытовыми делами – это, простите, ни о чем. Вот вечером, перед тем же самым костерком, да под гитарку, да когда на них будет что-то, из чего нужно раздевать – это да.

А сейчас – купаться.

И немедленно.

А всё остальное, - это неактуальный контент…

…Вот, собственно говоря, и все, что нужно знать об этих нововведениях в американском Playboy.

Ничего личного.

Просто когда «обнаженка» перестала быть культурным явлением и стала вполне себе бытовой фактурой, она перестала быть кому бы то ни было интересна: и тираж когда-то одного из самых популярных в мире изданий упал до цифр, допустимых разве что для какого «Московского комсомольца». Причём не МК периода «перестройки и гласности», а вполне себе наших дней.

И вот только не надо тут искать никаких «заговоров гомосексуалистов» или еще каких глупостей: тиражи наших «срывающих покровы» демократических «общественно-политических плейбоев», когда-то пузырившиеся как дерьмо в деревенском сортире-скворечнике ровно на той же «запретности» и «неизведанной таинственности», падают ровно по той же самой, вполне себе бытовой причине. И вот это вот уже точно никаким «заговором всемирного голубого лобби» не объяснишь, особенно учитывая контингент в этих самых «рупорах демократии» работающий.

Просто неактуальный контент.

Виктор Мараховский:

Мне понравилась честная ясность, с которой плейбоевское начальство объяснило, почему и куда пошла целая эпоха.

В далёком 1953-м изображение женской груди в веснушчатом Висконсине было добыть труднее, чем сегодня героин. Порнографию распространяли барыги. У Воннегута в "Бойне номер пять" солдат как реликвию хранил, кажется, карточку с двумя голыми женщинами и грустным пони. Плейбой отважно начал рушить пуританство.

"И вот мы победили", - констатирует руководство журнала. Сейчас любой в трёх кликах от двадцатьтройного межрасового анала. Каждый ходит по краю пропасти, на дне которой алчно качаются лингамы и груди. Можно вообще праведно жить и никого не трогать - а к тебе в каменты чисто из озорства напихают какой-нибудь срамоты.

А тираж Плейбоя упал с 6 млн до 800 тыс. экземпляров, и ему уже не дают прорывных интервью Малькольм Икс и Мартин Лютер Кинг. По той же причине - тогда ты отважно выводил из тени меньшинства, а сегодня попробуй не испеки пирог на свадьбу двух лесбиянок. Опять победа, обернувшаяся утратой смысла.

...Я это всё к чему, ув. друзья. У нас был собственный плейбой, раскрывший бездны нашего мрачноватого северного снаффа. Тридцать лет назад журнал "Огонёк" начал рвать покровы и рушить советскую мифологию (не рефлексируя из-за того, что она была кроной русской культуры). В какой-то момент собственно культурой стала считаться популяция "деконструкторов", поедателей вчерашних запретов и лозунгов из красного уголка. Сорокин раскрывал содомию и педофилию военных лет, Пелевин сообщал, что мы никогда не были в космосе иначе чем в своём воображении.

Народилось племя стильных некроисториков, у которых на каждой обличающей советские преступления роже значилось воспитание в аристократической советской династии. Миллионы подхватили эполет головного мозга и начали играть в порубание большевистской сволочи задним числом. Миллионы научились багроветь лицом и переживать за отобранную у прадеда мельницу как за свою. Эпоху озарил похотливый блеск пенсне кино-берий (кстати, вы замечали, что Берия ни перед одним киноизнасилованием не снимает, против всякой логики, пенсне?).

Разоблачили пионеров-героев, доели Павлика Морозова, долго и упоённо глодали Штирлица.

И вот они победили. От советского мифа, он же крона русской культуры, остался будто обтяпанный бензопилой ствол. Деконструировать и обгладывать больше нечего. Вся некро-тусовка потеряла смысл. Она всё ещё пытается чем-то быть, всё ещё делает вид, что "некрофилия никогда не выйдет из моды", всё ещё постит позитивные новости из своей жизни - вот, нашей даже нобелевку дали. Но никому она уже не нужна.

Я даже больше скажу: сейчас на трупиках этого 25-летнего слоя некромонгеров наросли уже сапрофиты следующего поколения. Я про граждан, которые только и умеют, что Опускать Либерастов и Разоблачать Разоблачителей. Они себя искренне принимают за патриотов и воинов Родины — но по сути они такие же деконструкторы. Просто те поедали киноэпопею "Освобождение" и "Гостью из будущего", а эти поедают "Ледоколы".

И они тоже побеждают. А поскольку самостоятельного смысла в них не больше, чем в некромонгерах предыдущего поколения - битва обеих фракций превращается во что-то очень скучное и невостребованное. Как голые женщины в "Плейбое" в 2015-м.